По имени Феникс. Дилогия - Страница 124

124

Описание человека, замутившего войну между кланами, было не слишком точным (фотографии не хватало), но я сразу опознал в новом противнике, того самого искомого человека. Он молод и глаза его горят гневом, к которому на ум приходит лишь одно описание «фанатичный». Да, именно фанатичным гневом горели его глаза. Лишь человек, посвятивший себя без остатка чему-либо, может иметь такой взгляд. Увидев меня, он словно увидел неописуемое зло. Словно заклятого врага усмотрел он во мне, и ни секунды не мешкая набросился. Я отскочил в сторону, даже и, не надеясь, что спешно возведенный барьер его остановит. И действительно, магическая защита легко рассыпалась, стоило ему только дотронуться до нее. Он не уничтожил ее силой — нет: она просто развеялась, словно это я повелел ее развеять.

Отскочив немного назад, я попытался использовать другую магию, но ничто из моего арсенала на врага не действовало. Я бы растерялся (еще бы: всесильная магия не работает!), но подобное уже случалось в бою с Восьмым, имеющим потрясающую сопротивляемость магии. У нового же противника не сопротивляемость, а выработанный иммунитет! Ведь даже те атаки, что сумели повредить Восьмому — не оказывали на текущего врага никакого эффекта! Он встречал грудью и Темный Ветер и Радужный Огонь, совсем не заботясь о защите и уклонении. Он нападал, размахивая увесистым посохом, продолжал теснить. Со всех сторон, отвлекая мое внимание, накидывались прочие воины врага, на которых мне также приходилось тратить часть сил. Чтобы облегчить себе жизнь в предстоящем сражении, я старался проникнуть сквозь оцепление на простор, получить свободу маневра.

Противник, похожий на монаха, бросался на меня без тени страха. Он привык, к моим отступлениям и осмелел, видя, что мои атаки не причиняют ему вреда. Он приблизился очень близко и замахнулся посохом… а потом не мог понять, отчего это, небо и земля поменялись местами. «Ротация, дружок!» — припомнив свои возможности до обретения магии, я совершил хороший бросок и припечатал монаха головой о камень. С него слетела его смешная шапочка, открыв совершенно лысую голову. Следом я планировал довершить прием и поймать врага в болевой захват, но тут весьма некстати вражеский посох врубился мне в живот. Я согнулся от резкой боли. Противник оказался на удивление крепок и быстро пришел в себя от моего, как я думал, смертельного броска. Но монах пострадал. Его голова покрылась кровью, но он этого казалось, не замечает. Не медля, враг вновь обрушил удары посоха…

Некоторое время мы с попеременным успехом обменивались ударами. Тут уж не до раздумий. Но вот в битве произошла заминка и мы одновременно отскочили, переводя дыхание.

Огляделись. Оценили обстановку. Голова монаха продолжала кровоточить, и могло показаться, что он в худшем положении, нежели я. Но мы равны. Хоть на мне нет даже царапинки, но я уже серьезно устал, да и единственный пропущенный удар в живот заставил мои внутренности сжаться от боли. Враг же, хоть и истекает кровью, но совершенно не выглядит уставшим и все также рвется в бой.

— Кто ты и почему вмешиваешься в дела Снорарла? — задал я вопрос, ища время на отдых.

— Ирик, епископ Единого Собора, — словно джентльмен представился враг, но тут же развеял иллюзию джентльменства, неожиданно атаковав, так и не предоставив мне возможность перевести дух.

Вновь завязался бой. В этот раз перевес оказался на стороне врага и из скоротечного столкновения я вывалился с разбитым в кровь носом. В голове нарастал звон, в глазах искрило. Ничего не разобрать. Опасаясь повторного удара, я отступил.

— Весьма неплохо, особенно для твари, полагающейся на колдовство! — похвалил меня враг, которого я все еще не видел. Потом я услышал, как он переместился, легко ступая по хрустящей земле. Взгляд немного прояснился лишь в момент, когда на мою голову собрался рухнуть посох, который монах держал двумя руками почти за самый кончик, словно длинный деревянный меч. Это сравнение пришлось очень кстати и я, действуя на автомате, перехватил посох между рук врага, и вновь отправил епископа знакомиться с земной поверхностью. В руках у меня оказалось чужое оружие, чем я и решил воспользоваться, намереваясь довершить прием, хорошенько врезав врагу. Я замахнулся, желая обрушить удар, долженствующий окончить бой, но, не довершив начатое, с криком отбросил чужое оружие и рухнул рядом с врагом, корчась от боли. Эта боль множеством молний пронзала меня, от кончиков пальцев рук, до головы и нижних конечностей.

Все еще лежа на земле, епископ рассмеялся и лягнул меня ногой по лицу:

— Тупая тварь! Лишь избранные могут брать в руки Посох Епископа! Корчись теперь в муках!!!

Враг поднялся с земли и взял в руки посох. Его пошатывало. Меня же била дрожь от дикой боли. Но я не сдался и, преодолев боль, совершил подсечку. Вновь Ирик раскинулся на земле подле меня. Не давая ему шанса, я ударил его ногами в живот. Теперь настала очередь епископа тяжело выпустить воздух из легких и стонать от боли. Кое-как я поднялся на ноги. Враг тоже встал.

— Так зачем тебе все это нужно? — вновь спросил я его. — Зачем стравливал между собой колдунов и оборотней?

— Этот мир будет уничтожен! Магия будет уничтожена и все кто ею живет! Такова воля Единого Собора и Кровавого Дракона! Я хотел посмотреть, как магические твари убивают друг друга, а потом уничтожить выживших… но ты мне помешал! Я знал, что Феникс опасен, но решил, что избавился от тебя! Ну, что ж, те твари так и не смогли убить тебя. Зато я это сделаю, а после выжгу весь мир во славу Кровавого Дракона!

124